Мысли в голове загустели и не хотят оттуда выливаться, только варятся внутри, становясь всё гуще и крепче. Я знаю только один разжижитель мыслей, но его в моём распоряжении нет.
Часа одиночества, в который я мог бы лежать на полу, смотреть в потолок и мёрзнуть, к сожалению, не случилось. Зато папа готовит еду и можно не париться. Хотя я бы лучше приготовил, но побыл один.

Впервые в жизни приготовил суп почти самостоятельно, от и до. Под бабушкиным контролем, но всё же. Нет, не доволен, хотя он получился и вкусный. Вроде. Я не пробовал. Нечем гордиться. Смирнов вон вообще торт сделал вчера.

Сегодня сыпал сухой снег. Мелкий и мало. Но я всё ещё надеюсь на то, что когда открою глаза через восемь ночей, всё будет заметено. Этому миру не помешает временная монохромность.

«Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.»

Когда же кончится это всё? От этого должно быть какое-то лекарство, лекарство, а не средство для временного улучшения, которое все равно не действует.
И ведь про всё можно написать с другой стороны, с хорошей, с позитивной, освещая мир, а не погружая его во тьму. Но нет, нет, вместо того, чтобы зажечь еще одну свечу, я гашу лампы. А меня ещё начфаком соблазняют... людишки...